:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
§ RUZZIA SMELL YOUR BULLSHIT
Война в Pоzzии.
Белгород.
Сирена, взрывы, пожар.
И все уже привычно.
Все смешалось и ничто не вызывает интереса как прежде.
Валерия Безрукова
журналистка, Белгород
Когда война только началась,
я была в ужасе.
Большая часть моей жизни всегда была связана с Украиной.
В детстве мне всегда говорили: «мы братья», «мы соседи».
27 февраля 2022 года, вернувшись домой из запланированной еще до войны поездки,
я ехала в такси на работу и рыдала,
потому что не понимала, как моя семья могла поддержать этот ужас,
который называют спецоперацией.
Я рассказала об этом таксисту,
и незнакомый мне мужчина заплакал вместе со мной.
Я помню, как он сказал мне: «Не плачьте сейчас. Дальше будет только хуже».
Тогда я даже не могла представить, насколько.
Бывшие соседи
Наверное, жители Белгорода
всегда наиболее остро среди всех российских регионов чувствовали связь
с Украиной, с Харьковом.
У меня было удивительное по нынешним меркам детство —
мы постоянно ездили с родителями в Харьков:
гуляли по городу, ходили в аквапарк и зоопарк,
закупались на рынке «Барабашово» и гостили у наших родственников.
Наши города были так близко — можно было доехать на электричке, —
а белгородцы бывали в Харькове чаще, чем в соседних российских городах.
Сейчас наши города, наверное, уже навсегда разделила война,
а белгородские дети уже не знают, что такое мир.
Многие из них вырастут в этой войне.
Моя младшая сестра уже знает,
что такое обстрелы, ПВО, вместе с играми на телефоне у нее установлено приложение,
в котором ей приходят уведомления о ракетной опасности.
Она спрашивает, почему никто не может остановить обстрелы,
но никто не может ей ответить.
И потерянное детство целого поколения —
это еще не самая большая цена,
которую пришлось заплатить жителям Белгорода за войну Роzzии с Украиной.
Самое страшное — это смерть десятков жителей города.
Только по данным местных изданий,
за март 2024 года в Белгороде погибло 28 человек.
Белгородцы в марте гибли практически каждый день:
дети, старики, совсем молодые люди.
Один мужчина, бежавший из Изюма в Белгород,
в январе этого года рассказал мне,
что за несколько месяцев, проведенных в подвале
из-за массированных обстрелов города,
он научился жить с постоянным страхом смерти,
который преследовал его даже в Белгороде.
Он сказал: «Если погибла моя знакомая,
если соседке оторвало ногу по пути на рынок, почему следующим не могу быть я?»
Только сейчас я по-настоящему начала понимать,
о чем он говорил. Действительно, если погибла моя знакомая,
если снаряд прилетел в соседний дом,
если мой район регулярно попадает под обстрелы,
почему я не могу погибнуть сегодня или завтра?
Это жутко, но в 21 год я научилась жить с постоянным страхом смерти.
Когда под вой сирены и взрывы прячешься в коридоре в надежде,
что сегодня не прилетит в твой дом —
с тобой остается только постоянный животный страх смерти.
Когда обстрел заканчивается, приходит не только облегчение,
но и возвращаются мысли о том, что если обошлось в этот раз —
это не значит, что снаряд не прилетит завтра в мой дом.
Сейчас ПТСР есть, наверное, у всех в Белгороде.
Страх громких звуков, фантомная сирена,
постоянно звучащая в голове,
которая слышится в каждом похожем звуке,
боязнь открытого пространства —
это то, с чем пришлось столкнуться мне
и многим моим близким и знакомым.
Недавно я услышала о женщине,
которая несколько раз переезжала в разные районы Белгорода,
и каждый раз снаряды прилетали к ней во двор.
В последний раз она уехала в другой приграничный город —
Валуйки, но и там снаряд прилетел в дом,
в котором она жила.
Из-за этого у женщины случился нервный срыв,
и теперь она лечится в психиатрической больнице,
потому что у нее развилась паранойя и ей начало казаться,
что ракета преследует ее и хочет убить.
Когда я услышала эту историю я истерически смеялась.
Не над болью этой женщины,
а из-за того, что теперь это реалии белгородской жизни,
которая раньше была мирной и счастливой.
Одиночество Белгорода
Обстрелы Белгорода, наверное,
надолго, если не навсегда отделили белгородцев от жителей остальной Роzzии.
Сложно чувствовать себя близким к людям,
которые живут совсем другой жизнью.
Белгородцы пишут в соцсетях посты с хэштегом «Белгород —
это Роzzия», отчаянно пытаясь напомнить
о своем существовании федеральным властям и жителям других регионов.
Когда в Роzzии идет неделя масленичных гуляний,
когда в Москве празднуют годовщину аннексии Крыма,
в это время в Белгороде каждый день гибнут люди,
а некоторые роzzияне даже не знают, что Белгород —
это часть страны, в которой они живут.
Из-за этого становится все сложнее верить в то,
что Белгород — это Роzzия.
Все, что смог сказать об обстрелах города президент Роzzии Владимир Путин —
это то, что Роzzия может «ответить Украине тем же».
Как будто обстрелы Украины —
это не первая причина того, почему обстреливается Белгород.
Я не знаю, как можно «защищать» руzzких в Украине,
когда город, который является частью страны,
которой ты управляешь, молит о помощи.
Это жуткое, ужасное безразличие.
Сейчас я чувствую себя белгородкой гораздо больше,
чем россиянкой.
Я не могу винить жителей других роzzийских регионов за то,
что их жизнь сейчас во многом не похожа на мою,
что они не говорят и не думают о Белгороде.
Если война не касается твоей жизни,
от нее хочется откреститься, не думать о ней,
а просто жить. Но часть меня ужасно злится на безразличие людей,
на то, что жизнь в моем городе стала напоминать кошмар,
а для всех остальных просто началась весна.
И я, как белгородка, гораздо острее чувствую одиночество не из-за того,
что властям наплевать на мой город.
И до обстрелов Белгорода я чувствовала,
что российским властям,
президенту нет дела не только до моего родного города,
но и до всей страны в принципе.
Мне становится гораздо больнее от того,
что даже некоторые антивоенные россияне
и часть российской оппозиции считают,
что белгородцы сами виноваты в том,
что их обстреливают.
Что это происходит из-за того,
что белгородцы голосовали за Путина или из-за того,
что из Белгорода летят роzzийские ракеты в сторону Харькова.
Я привыкла к тому,
что власти относятся ко мне и жителям моего города
как к части статистических данных — сегодня есть,
а завтра нет, но не привыкла к тому,
что так думают люди,
которых я после начала войны считала близкими мне по духу.
Мне жаль, что люди считают,
что обстреливать мирных жителей Харькова — это военное преступление,
а мирных жителей Белгорода — нет.
Ни я, ни другие белгородцы не выбирали,
чтобы роzzийская армия обстреливала Украину.
И ракеты, конечно, летят не из самого города.
Когда 12 апреля я слышала,
как роzzийская армия выпускает баллистические ракеты по Харькову
и остальной Украине,
я была готова сделать все, чтобы это прекратилось,
чтобы остановить ракеты, несущие смерть таким же людям,
как и я. Но я не могла, как не могли и все остальные белгородцы.
Умирающий город
Все мои знакомые и друзья,
живущие в других городах Роzzии, знают о том,
что происходит в Белгороде, и переживают за меня и мой город.
Но я знаю о случаях, когда белгородцам,
эвакиуровавшимся из города, не хотят сдавать квартиру
в роzzийских городах или специально завышают аренду.
Я знаю об этом не только из СМИ,
но и по опыту своих знакомых.
Думаю, почти все белгородцы чувствуют обиду из-за этого.
Более того, я знаю, что не единичны не только случаи,
когда россияне не знают о том, что Белгород — это часть Роzzии, а не Украины,
но и о существовании людей,
которые искренне считают, что «Белгород напал на Харьков,
а страдает вся Роzzия».
Звучит абсурдно, и в это сложно поверить,
но реалии 2024 года таковы,
что для части Роzzии вся война сводится к какому-то междоусобному конфликту между двумя городами,
а обстрелы Белгорода и сам город для них —
это что-то далекое от них и незначительное.
Сейчас есть умирающий каждый день Белгород —
и остальная Роzzия.
Обстрелы перестали быть каждодневными,
но белгородцы каждый день видят,
как умирает их город.
Из некогда перспективного города для жизни,
в который ехали за спокойной жизнью,
он превращается в еще один разрушенный войной населенный пункт.
Нет, наверное, ни одного белгородца,
который не задумывался бы о переезде — сейчас люди буквально бегут из Белгорода,
потому что невозможно постоянно жить в страхе смерти.
Многие бизнесы закрываются, люди уезжают,
а многие из тех, кто остается в городе, боятся выходить из дома.
Многие из жителей города, с которыми я говорю о Белгороде,
используют одно и то же сравнение.
Они говорят: «Скоро Белгород станет вторым Донецком».
Почему именно Донецком, а не другим украинским городом,
чаще всего мои собеседники затрудняются объяснить,
но один мужчина сказал мне,
что именно Донецк ассоциируется для него с чувством покинутости
и одиночества.
И дальше, действительно будет только хуже,
потому что обстрелы Белгорода не закончатся, пока не кончится война.
Но я боюсь, что Белгород не доживет до этого момента
и уже никогда не станет прежним, даже,
если он не будет разрушен физически.
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::